Начало тут
Внутренняя речь взрывается консистенцией непечатных слов, рука откручивает газ и под сладкий звук набирающего обороты мотора мысли равномерно разбредаются по обычным местам. А может это и норма, просто мир изменяется, а может так и необходимо, а быть может я вру для себя и люди бросили деревни не от огромного желания жить посреди бетонных ублюдков панельных коробок, а от отсутствия очевидных вещей: медицины, транспорта, школ, связи, работы, в конце концов… Да, я буквально пробую одурачить себя, это никчемное занятие. Срывающийся с ветровика поток воздуха приносит в шлем необычные подвывания, посреди их слышится гул струн и осиплый глас, поющий о том, что все не так, ребята, все совершенно не так как следует…
Спустя время сворачиваем на Каргополь, дорога изменяется, пусть и не в наилучшую сторону, но остается полностью проходимой. Утомившись ожидать стршных колдобин, расползающегося грунта и иных красот, сворачиваю на лесовозную гать, откуда не так давно выполз Камаз, засыпав дорогу кусочками коры и щепками. Бесцельно проскакав несколько сотен метров по шатким деревяшкам и не обнаружив ничего увлекательного, не считая невменяемого количества грибов, с трудом разворачиваемся и едем до Няндомы, лелея надежду отыскать кафе и поесть что-то прибыльно отличающегося от дошираков, пирожков и прохладной тушенки. Жалко, но боги пищи и роспотребназора были безжалостны, в городке закрыт весь общепит. Пробравшись в одну из едален с темного хода, очень уж манящ был запах домашней пищи, и поинтересовавшись возможностью поесть, получили решительно-испуганный отказ. Ну и хорошо, не впервые наесться пирожков, спасибо хоть магазины открыты.
Последующая остановка на знакомой каргопольской заправке, некоторое количество дней вспять мы отогревались там по дороге на космодром. Там познакомились с липецким гусеводом Славой, который куда-то движется из Архангельска и, кажется, как и мы не любит строить точных планов на маршрут. Договорившись повстречаться вечерком в городке уезжаем в лишь что забронированную гостиницу, на букинге было одно-единственное предложение и препядствия выбора не стояло. Приют был очень скромен, но ободранные стенки и скрипучие кровати были с лихвой возмещены миролюбивыми работницами гостиницы, которые проявили непростую дорогу в душ, лежащую через сушащиеся простыни и завалы строительного хлама.
Вечер был богат на встречи: на набережной нас ожидал Слава, скоро приехал Игорь с отпрыском, опосля нашего отъезда он не стал скучать дома и издержал остающиеся деньки отпуска на поездку в Карелию. Каргополь очень прекрасен собственной древней архитектурой, но насладиться ей не выходит, мешает чувство голода, крайний прием еды был очень издавна и состоял из дикорастущей малины, на кучу грибов, увиденных на одной из остановок, я не позарился. Оказалось, грибы были проигнорированы полностью зря, сей городок и так не богат на едальни, а те что есть наглухо закрыты из-за богомерзкого вируса. Пробежав пару кругов по городку, плюнули на приличия, приобрели пару подозрительных гриль-куриц, лавашей, соусов и коньяка. Расположившись с сиим хорошем на лавке в центре набережной, мы устроили пир, жалко неодобрительные взоры прогуливающихся портили аппетит. Побороть смущение посодействовал коньяк, курица поедалась, дискуссии говорились, настроение улучшалось. Когда сытость и пьяность вызвала желание обнять весь мир, к нам пришли кочевые котики и скушали чуть-чуть остатков кур. Позже пришли кочевые песики, прогнали котиков и доели кости покрупнее. Вослед за ними возникли два волкоподобных пса, прогнали дворняжек, съели полностью все (коньяк мы дальновидно упрятали) и улеглись спать около лавки. Не дожидаясь прихода белочек, ну либо служащих правоохранительных органов, решили разойтись по гостиницам.
Новейший денек погодой не веселил, но дождик издавна уже не вызывал удивления, человек привыкает ко всему. Дорога состояла из необычной консистенции кусков вдребезги разбитого асфальта, бетонок и грунтовок. Свойство жестких покрытий было такового, что влажные грейдеры реально веселили. По дороге попалось парочка деревень, на удивление {живых}, приметных обветшавшими древесными церквями, наверняка, построенными без внедрения гвоздиков. Дороги тоже совсем перевоплотился в древние тракты, построенные без единой капли асфальта, скорость свалилась, но к чему спешить? Повороты шли за поворотами, демонстрируя нескончаемые ряды деревьев, километры тянулись, дождь моросил, но все поменялось на границе с Карелией – там начинался асфальт! Не перестываю удивляться феодализму, границы областей и районов нередко напоминают границы муниципальные, отлично хоть без КПП (Контрольно-пропускной пункт — пункт, предназначенный для контроля за проходом (посещением) и пропуска на территорию какого-либо объекта), хотя на Кавказе не уникальность и они. Некие регионы пробуют выделиться хорошим кусочком дороги, начинающимся сходу опосля заезда, но запала хватает быстро, скоро начинаются постапокалиптические пейзажи. Дорожное полотно, когда-то положенное очевидно на совесть, а не на рыхловатый песок, держится стойко, но отсутствие обслуживания и неумолимое время делают свое темное дело – разметка похожа на набросок детским маленьком, заржавелые отбойники равномерно заваливаются, деревья подходят впритирку к асфальту, будто бы пытаясь схватить задремавшего путешественника, местами попадаются не попросту ямы, а истинные провалы, большая их часть находится около обочины, но некие каверзно спрятались в центре полосы. Одним словом, начало Карелии совершенно точно лучше архангельских грейдеров, но не разгоняйтесь очень, увидев сероватую гладь под колесами, лучше не торопитесь и полюбуйтесь красотой лесов.
Вот так, не то осторожно прыгая по ямам, не то отрадно откручивая на местных хайвеях мы доехали до Пудожа. Увидев открытую дверь домика с вывеской «Трапезная», пристроенного к церковному забору без размышлений сворачиваем туда и там происходит волшебство – нас подкармливают! Щербатая тарелка с вегетарианскими щами в неких критериях существенно ценнее прекрасной жратвы в пафосном ресторане.
Развернувшись, едем в сторону еще одного моря, сейчас Баренцева. На выезде из городка заехали на заправку, они в тех краях встречаются нечасто, а желающих разжиться бензином много. Поточнее их так много, что пара страждущих ухитрилась не поделить дорогу к колонке и столкнулась, внеся еще незначительно сумбура в толкотню и суету. Спустя полчаса вновь выходим на трассу и вперед, север ожидает! Километры по хорошему асфальту пролетают стремительно, окружающий пейзаж великолепен, погода разгулялась и утренний дождик остался на каргопольских танкобанах, жизнь великолепна!
Позитива хватило км на двести, пока мы не свернули к кладбищу Сандармох, это унылое пространство находится рядом с Медвежьегорском. В конце 30-х годов, во времена огромного террора, тут было расстреляно наиболее 6 тыщ человек. Сухой треск винтовочного выстрела уравнивал в правах воров и мерзавцев, коих много во времена лихих перемен, идеалистов, пытавшихся побороть железобетонную систему и просто случайных людей, родившихся не в то время и не в том месте. Но, времена не выбирают, в их живут и погибают… Вот и глядят с выцветающих фото люди, умершие по чужой воле и подлости, и молвят всем сейчас живущим: «Люди, не убивайте друг дружку». Но потомки неумны, и в мире нескончаемо проливается кровь (внутренняя среда организма, образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов), недалеко ощетинилась колющейся проволокой и вышками с охраной полностью для себя работающая кутузка, наверняка, наша планетка никогда не будет жить в добре и мире…
Но в путешествие мы отправляемся очевидно не за унылыми идеями, а за красотами дорог и знакомствами с хорошими людьми. Одна из таковых свершилась через четверть тыщи км наикрасивейшей кольской трассы, когда мы приехали в Кемь к Юре Джесу. Чем больше я катаюсь по свету, чем больше узнаю добротных людей, тем больше люблю такие встречи. Ты видишь человека впервой, но просто находятся общие темы для беседы, общие друзья, общие мемуары о дорогах и памятных местах. Спустя несколько часов вялая Елена ушла спать в квартиру, где ее повстречал соскучившийся по людскому общению и отрадно скачущий кот, а я возвратился в гараж, где наша компания возросла – из Питера приехали Слава и Дима, они еще повстречаются на страничках этого рассказа. Осознав, что силы оставили меня совсем, а на дворе уже глубочайшая ночь (то есть темное время суток), ушел спать к Елене и коту.
Сон был краток, но сил прибавилось, пора двигаться, план на сей день – Мурманск, он уже неподалеку. Тихонько собравшись, покидаем доброжелательный дом, но не Кемь, заместо выезда на трассу уходим в другую сторону, в сторону Кемской губки. Свернув на совсем случайный съезд с дороги, попрыгав по кочкам и слегка поскользив на мокроватом грунте, останавливаемся на большой каменной плите. Да, конкретно так, высочайший сберегал моря, прочные горы, омываемые прохладной водой, перебегают в лес, который вырастает на слое земли, под которым все та же несокрушимая твердыня каменной массы. Местами фундамент планетки выходит наружу и опосля проезда по прогибающемуся под колесами земле, щедро забрызганной красноватыми каплями клюквы, на него можно накрепко поставить мот, не опасаясь провала подножки в нечестный асфальт.
Поглядев на спокойное море с надежными глыбами гранитных островков, отправляемся в путь. За спиной остается город, сберегал водохранилища, стоящий на постаменте военный самолет, забор недействующего аэродрома, а самое основное – воспоминания. Кольская трасса хороша красивым асфальтом и малым количество машин, по ней просто пройти больше тыщи верст за денек и примчаться в Мурманск за один денек, но стоит? Прострелы от точки до точки сберегают драгоценное время, которое можно издержать на зарабатывание средств и остальные принципиальные вещи, но сколько стоит духовный разговор в ночном гараже, перемежаемый вином и чаем? Как оценить увиденные красы и странности, вроде такого же истребителя, спрятавшегося во дворе сероватой пятиэтажки?
Не хотя находить ответы на глупые вопросцы вновь ползем на север. Поточнее местами летим, дорога дозволяет, но из-за нередких остановок средняя скорость никакая. Ну нереально в этих местах двигаться стремительно, это не наискучнейшая М-4, кругом так много красочных мест, что рука непроизвольно зажимает ручку тормоза и мы, обширно открыв глаза смотрим с моста на резвую речку, находим на стеле Полярного круга наши позапрошлогодние наклейки, бредем куда-то по узкому песочному берегу озера, валяемся в клюквенных тропических зарослях, сидим на теплых камнях, слушая ветер в больших соснах и смотря на редчайшие машинки, проезжающие мимо. А потерянное время… Да черт с ним, с сиим временем, наверняка, такие красивые минутки, часы и деньки не засчитываются в срок, определенный нам в этом мире, а идут призом, расширяя маленькую, но такую красивую жизнь.
В восторженно-глуповатом настроении докатились до Мурманска, город принял нас благорасположенно, прохладно и сухо, заехали в квартиру, прижались к электронному обогревателю и захлюпали жарким чаем. Оказывается, нас здесь ожидали, Феликс, встречавший нас два года вспять и помогавший с ремонтом вялого Трансальпа, пробовал посодействовать и в сей раз, и, невзирая на свое отсутствие в городке, условился со Славой и было надо двигаться к нему, но простите, друзья, мы все протупили, планирование – это не мой конек. Снова простите за беспокойство и приезжайте в наши края, мы постоянно рады повстречать добротных людей!
Денек последующий прошел в катаниях по городку, мы, утеплившись куртками и шапками, решили не изменять двум колесам и взяли в прокат пару велосипедов. Мурманск – город очень неоднородный по высоте, время от времени было трудновато вкатываться в гору, но много прекрасных мест было посещено. Съездив в мастерскую, где был починен разваливающийся ремень, и избежав опасности утратить мотобрюки на ходу, припарковали велы и пошли бродить в район порта. Очень, скажу я для вас, увлекательное пространство, сдобренное гудками тепловозов, перетягивающих большущее количество вагонов с углем, рокотом машин, переваливающих это ценное горючее на аква транспорт и естественно же, громадины кораблей. Ледокол «Ленин», превращенный в музей, был, очевидно закрыт, наверняка, повезет попасть туда в последующий раз, с общепитом все было стабильно-грустно, так и ушли домой, закупившись готовой пищей в кулинарии.
Новое утро было еще наиболее прохладным, но это не повод посиживать на месте, самое время прогреть замерзший мот и уехать в известную Териберку. Рассказы опытных стращали ужасными песчаными дорогами, но 1-ая часть пути, асфальтовая, прошла просто и роскошно, из проблем был лишь нарастающий холод и дождик, 2-ая, грунтовая, тоже ничем стршным не отличилась. Дорогу на сберегал моря потихоньку строят, она полностью проходима для полностью хоть какой техники. Объезжая бульдозеры и глазея по сторонам, на пригибаемые обезумевшим ветром к земле чахлые кусты, едем далее, еще одна остановка на безграничном поле из каменных пирамидок. Скоро добрались до местной достопримечательности – Гаишника, которому бессчетные путники оставляют умеренны дары разной степени бестолковости. Решив, что инспектор должен быть вооружен не только лишь заржавелой косой, оставил ему болтающиеся в кармашке латунные гильзы, оставшиеся от ярославских пострелушек.
Опять начались странности, такие как санузел, гордо торчащий из стенки разрушенного дома на уровне второго этажа либо остов спаленной машинки в кювете. Большое удивление вызвал и красивый асфальт, показавшийся незадолго до Териберки, от него стремительно отвыкаешь, трясясь на маленьких, каменистых ямах. Сворачиваем на право, кажется это древняя Териберка, пейзаж потрясает, огромное количество заброшенных строений туда удачно вписываются. Асфальт вновь теряется, зато, проехав по дробленым кусочкам камня меж 2-ух скал, мы выезжаем к большенный воде и, изваляв мот в рыхловатом песке, выезжаем на сберегал! О, это экстаз, как я обожаю ввалить на все средства по плотному песку, уворачиваясь от соленого прибоя, пытающегося изловить мелькающие спицы колес. Мне довелось бросить рубчатый след колеса на берегах почти всех озер, под горячим солнцем Азербайджана, на берегу Каспия, совершенно не так давно на меня накатывались волны Белоснежного моря, сейчас же это было море Баренцево. В собственных щенячьих экстазах не увидел высочайшей волны, прорезал ее узеньким колесом. Поднимаю тучи брызг, и они были немедленно брошены в меня неутомимым ветром. Что ж, так мне и нужно, будем считать, что купание в прохладном море состоялось. Хотелось побыть тут дольше, уж весьма завораживает вид туманной дали, увенчанной небольшим островком недалеко. Молвят, на него можно проехать, воспользовавшись отливом, основное успеть возвратиться до подъёма воды. Жалко, что холод пронизывает насквозь влажный дождевик, пора выискать тепло, по слухам кое-где есть гостиница с кафешкой, надеюсь, коронавирус не уничтожил это заведение.
Кафе нашлось в сухом и теплом подвале, очень атмосферное пространство, увенчанное водолазными скафандрами. Тела скупо впитывали тепло и вливали его вовнутрь, в виде жаркого супа и чая, разыгравшийся аппетит пришлось приглушить напоминанием о не самых хороших ценниках.
Нацепив скользкие и прохладные дождевики, мы продолжили было путь, но остановка случилась через несколько минут, когда на глаза попались подозрительно знакомые Пан и Электричка, стоящие у магазинчика. Их хозяева, Дима и Слава, встреченные нами в Кеми, пили чай, укрываясь за стенкой от влажного ветра. Поздоровавшись, вновь заехали в кафе закупиться сувениркой и двинули в Новейшую Териберку, на заезде в которую находится необычное кладбище кораблей. Просоленные древесные остовы с трудом поддаются тлению, и некие суда гармонически вросли в сберегал, став его частью.
Вновь куда-то едем, сейчас уже вчетвером, скользим по влажной земле, скользим по гладким камням, объезжаем лужи и утыкаемся в горку из большущих круглых валунов, далее пешком. Кажется, маршрут не знал никто из нас, но он не настолько и важен в местах с таковой концентрацией красот и чудес. Еще одно волшебство данное нам – большие пенистые волны, накатывающиеся на каменные глыбы, нескончаемая поверхность океана, Северного Ледовитого океана, уходящая в дальний горизонт.
Холод отступил под действием экзальтированного дурачества, мы прыгали по камням, временами соскальзывая в ледяную воду, трясли большими плетями морской капусты, лазили на скользкие уступы и, хохоча, удирали от флегмантичных волн. Не понимаю сколько времени мы пробыли на краю земли, бесцельно бегая туда-сюда, выкрикивая какие-то глупости и щелкая фотоаппаратами, но оно прошло. Эйфория (положительно окрашенный аффект или эмоция. Ощущается как внезапное, всезаполняющее ощущение счастья, восторга) отпускать не желала, путь к мотам прошел под отрывистые, возбужденные дискуссии и начало дороги в Мурманск я совершенно не помню.
В себя привел противный момент: на маленьком кусочке дороги из свеженасыпанного песка, где мот проваливался и рулился очень без охоты, нас ожидал гранит, круглый и гладкий. Он выжидающе торчал в рыхловатом песке, приблизительно в метре от обрыва справа и в метре от неторопливого катка, укатывающего середину дороги. Линия движения байка, неуверенно ползущего в совершенно ровненьком, но глубочайшем песке верно пересекалась с противным камнем. Тормозить? Нет! Проехать по камню? Тоже нет, остается только добавить газу и сдвинувшись на считанные см на лево, пройти меж препятствием и урчащим катком. Вероломно немеющие руки поворачивают ручку газа и слегка, мм за миллиметром сдвигают руль в сторону желтоватой громады дорожной техники. Уф, вышло, едем далее, едем до того момента, пока от Славиного Пана не отваливается фронтальное крыло. Жизнь очевидно не готовила байк, названный Пан Европа, к движению по совершенно не европейским фронтам. Еще одна остановка по просьбе совсем замерзшей Елены, насквозь влажная экипировка плохо защищает от арктического лета, но на помощь приходит Слава, поделившийся с ней запасными, сухими перчатками. Договорившись повстречаться с ребятами у нас в квартире, уходим в отрыв, пролетаем оставшийся кусочек грейдера и устремляемся в город.
Пока Елена оттаивает в душе, успеваю доехать до магазина и забить кофр провизией к ужину, наши питерские друзья приходят к булькающей кастрюльке с картошкой, нарезанному палтусу и рюмкам с не весьма прохладной водкой. Наша компания приходит в себя не сходу, очень много за один денек было воспоминаний и холода, некое время глупо сидим молчком, приходя в себя, и лишь позже посиделки набирают скорость.
Но очень разгоняться не захотелось, вечер был умопомрачительно неплох и спокоен, в общении все вновь переживали экстаз от бескрайних просторов океана, гулких волн и умеренного величия тундры.
Очередной денек начался со сборов. Мурманск был самой северной точкой пути и с этого денька мы будем приближаться к дому. Покружили по городку и посетили три наисильнейших места геройского городка, Алешу, монумент Ждущей и рубку подводной лодки Курск. Символично, но сейчас ровно 20 лет со денька смерти субмарины, вспомянулось, как давным-давно доверчивый мальчик глядел анонсы и отчаянно веровал в спасение погибающих моряков. Но нет, никто из тех, в кого веровал детский разум, не сделал чуда, ни наш флот, ни зарубежные силы, ни, тогда еще имеющийся, бог. Так и стоит сейчас обрезиненная рубка, увенчанная красноватым гербом, памятуя крайние часы жизни собственной команды.
Так и уехали в южную сторону, через маленький маленький дождик и в унылых идей. Недалеко от городка вновь встречаем питерскую компанию, попили чая, доели вчерашние остатки и разъехались. Как неплохи такие встречи в пути, когда дорога сводит совместно случайных людей, объединенных одной общей болячкой – желанием разорвать обычный круг схожих дней. Вот и катятся неусидчивые люди в поисках новейшей авантюры, к примеру, беготни по берегу Ледовитого океана.
По совету 1-го неплохого человека, Димы из Кандалакши, заезжаем на руины заброшенной ракетной части. Глубочайшие шахты, обрамленные крошащимся бетоном с заржавелыми ребрами арматуры, поражают размерами и глубиной, не так издавна тут чутко дремали тонны горючего и сплава. Смертоносные гадины длительно ожидали момента, когда в их электрический мозг (центральный отдел нервной системы животных, обычно расположенный в головном отделе тела и представляющий собой компактное скопление нервных клеток и их отростков) придет команда унести кусочек ада, сжатый до размеров боеголовки, в одну их точек на карте мира, но не дождались, хрупкий мир остался в равновесии и на теле никому не подходящего гиганта, утратившего свою мощь, пируют мародеры-металлоломщики.
2-ая точка – гора с непечатным народным заглавием в Мончегорске, на ней стоит телевышка, и, если уйти повыше от орудия массового поражения, еще наиболее ужасного, чем любые ракеты, можно узреть фантастически прекрасные округи. Там и посверкивающие озера, и город с нитками дорог, и высоты недалеких Хибин. Если весьма повезет – увидите взлет истребителей с военного аэродрома. Нам подфартило, крошечные сероватые стрелки самолетов поднимались с земли, разгоняясь до безумия стремительно и отметив преодоление звукового барьера громовым раскатом, растворялись в небесах. Смотря на их, я посиживал на стенке заброшенного строения, свесив ноги в пустоту обрыва, и задумывался о детской мечте стать пилотом резвого самолета, увешанного ракетами и пулеметами, о красе севера и близости границы, и о неуемном желании людей убивать для себя схожих. Для что и для чего население земли безпрерывно силы в ожидании новейшего витка истории, приносящего еще одну войну? Почему на таком большущем земном шаре кому-то отчаянно не хватает места и ресурсов, а почти всем очевидной пищи и воды? Как обширно ощериваются наидобрейшие и справедливейшие боги, видя, как толпы идиентично одетых людей маршируют на убой? В символ недопонимания и несогласия с происходящим плюнул вниз, спустился, подобрал по дороге Елену, стоящую на цивильной смотровой площадке, и мы уехали в Кандалакшу, поблагодарить Диму за обозначенные точки на карте, они были безрассудно неплохи.
Благодарность вышла странноватая, но полностью в нашем духе: мы съели все, что нашлось на столе и еще незначительно, выпили припасы вина и незначительно чачи, присланной из теплого летнего Сочи, тупо и счастливо улыбаясь, порассказывали о собственных поездках, прошедших и будущих, обсудили самые актуальные вопросцы, такие как достоинства Встрома и индивидуальности пересечения финской границы, а позже в конце концов заснули. На прощание показали необыкновенную благодарность, одолжив у Димы дождевик, так как ценная часть экипировки Елены развалилась совсем.
Наша благодарность не знала границ, потому мот заглох в 5 километрах от точки старта, и вновь пришлось звонить Диме и просить привезти бензина. Спасательная операция была проведена удачно, и мы наконец уехали в сторону Умбы, чтоб залезть на смотровую площадку с еще одним умопомрачительным видом.
Кажется, пора прощаться с заполярьем, одометр отсчитывает километры на юг. Остановившись у стелы, поглядели на редчайшие тучки впереди, колоритное солнце и полный штиль, решили не доставать дождевики и двинулись далее, заезжая в пелену маленького дождика, которая обязана была скоро кончиться. Км через 50, опосля поворота на Лоухи, солнце выключилось, дождь перевоплотился в непрозрачную стенку ливня, видимость свалилась до нуля. Надевать дождевики было, в принципе, глупо, но совсем задолбавшись и утратив надежду отыскать укрытие, решили защитить насквозь влажный экип. Отлично кататься в густонаселенных районах средней полосы, там постоянно можно спрятаться от дождика на автобусной остановке либо заправке, но приполярный мотоциклист не избалован развитой инфраструктурой и вариантов нет, плывем далее.
Не скажу буквально, сколько мы волоклись мимо стоящих на аварийках машин, но сотку км отмахали буквально. Спасительная заправка веселила крышей и обнадеживала открытой кафешкой. Елену весьма нехорошо потряхивало, пришлось открыть кофр и выдать ей остатки мурманской водки. Она употребила сей нектар богов стоя около мота, под почтительный взор дальнобойщика, который, засмотревшись, угодил ногой в глубокую лужу и, хвалебно матюгнувшись, ушел в кассу заправки.
Никогда не отогревшись, проходим несколько сотен верст до Петрозаводска, мемуары о их жадны и обрывочны. Вот тут, кажется, начинают подсыхать боты, вот тут я ем отвратительную шаурму, на некий заправке повстречался Макс Падучий, кое-где здесь была беседа с еще одним дальнобойщиком, который недоумевал, как и для чего можно двигаться не усвой куда, не получая за это гулкой монеты. Память быстро возвратилась в клаб-хаусе Найт Райдерсов, куда нас пригласил Саня Бандит.
Еще одно душевнейшее пространство с красивыми людьми открыло мне свои двери. И пусть мое тело вползло туда в полумертвом виде с немыслимым желанием свалиться на пол и заснуть, но нереально не устоять и избежать веселья посреди людей, чьи сердца бьются в такт с твоим. Опять текут дискуссии с еще не так давно незнакомыми друзьями, снова мемуары и планы, все это уже было много раз в различных городках и странах, но постоянно чувствуется так же, как и впервой.
Утро было на удивление бодреньким и светлым, за несколько часов удалось отоспаться и опять охото двигаться вперед. Дом уже рядом и путешествие завершится через три денька, но мы не знаем о этом, и сидя на набережной Петрозаводска строим планы на Псков, а может быть и на Беларусь, если получится проникнуть через коронавирусный барьер на границе. Но хватит посиживать и ожидать, созвонившись с соклановцем Маратом устремляемся в Питер. До него всего 500 верст, но стремительно доехать не вышло, притормозив около одиноко стоящего на обочине мота, остались там на пару часиков. Старая Априлька не желала двигаться, мы весьма старались, разобрав и покрутив все что можно, но реанимация фуррором не увенчалась, оставив владельцу заглохшего мота контакты питерских мотоциклистов, двинулись далее.
Марат повстречал нас посреди зарослей борщевика кое-где неподалеку от городка Пушкин и проводил в квартиру, сообщив, что жить мы тут можем сколько желаем, основное – не пугаться вялотекущего ремонта. Долголетний ремонт и жизнь в разгромленном жилье нам привычны, означает, дело пойдет, величавый город на Неве будет осмотрен неторопливо и пристально. А позже Псков. И может даже Беларусь. Мы же путешествуем и до конца отпуска еще длительно.
Источник: